-------------------------------------------------------------------------------------------
я говорю надо с тобою быть рядом. моя ты надежда, беда и отрада.

черным грифелем ломаными линиями на папирусе цвета слоновой кости выводишь траекторию своего сердца. грифель ломается / крошится, не желает чертить ровные [счастливые] прямые. затираешь [пытаешься это сделать] грязные места, разминаешь грифель в пальцах длинных [ты знаешь, ты был бы отличным музыкантом - виртуозом своего дела], а серая пыль лишь сильнее въедается в кожу. она горчит на кончиках пальцев, на языке, в глазах, - доставляет дискомфорт дикий, но как наркоман последний ты не можешь отказаться от своей затеи. вновь [в очередной миллион сто пятьдесят седьмой раз] выводишь эти чертовы линии, но осекаешь себя, комкаешь папирус жесткий в комок прочный [который разрезает кожу в кровь, оставляя следы алые] и со всей дури забрасываешь куда-то в темный угол души своей. рычишь [на себя, на Нее, вновь на себя, а потом на жену и вновь на Нее], глазами испепеляешь, тьмою ночной поглощаешь, топишь, убиваешь... и в какой-то момент понимаешь, что тебе это нравится. нравится видеть людские муки, нравится смотреть на обливаемые кровью и слезами сердца и лица, нравится быть главным антагонистом этого представления. а еще тебе нравится считать это представление своим. и как кот чеширский в финале каждого акта улыбаешься.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
рвешь на мелкие клочки, на острые осколки все, что с нами было
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

кутаешься в плащи плотные с высокой стойкой, чтобы никто не пролез внутрь, не узнал истинный цвет кожи, скрывающийся под лосьоном для бритья. но Она преодолела эту преграду, прошла сквозь ткань шерстяную, проникла под кожу, растеклась по венам [ядом гадюки] и ты не смог этого остановить. да и не хотел, будем честны. она - та, которая смогла расщепить твой мир на атомы_молекулы, разбросать по углам противоположным, развеять по четырем сторонам света, поставив в противовес жизнь семейную твою. подобно оголенным проводам [электричеству по венам] бьет током по психике, заставляя пальцы заламывать и до крови закусывать губы от нестерпимого желания завыть на луну далекую подобно волку лютому. сравниваешь все это с танцами над пропастью. первобытными, дикими, опасными, но столь притягательными. ты мог оттолкнуть ее, мог одним движением_щелчком пальцев погасить эту безудержную пляску, дав понять, что тебе это неинтересно и скучно, что тебе надоело и ты устал. но тебе не было скучно, ты ловил кайф от осознания своего превосходства. не держал близко Ее, но и не выпускал из поля видимости. надел именно тот поводок на девочку строптивую, который и сорваться не даст и чувство свободы подарит. выжидал, как отъявленный хищник свою жертву, выжимал крайние эмоции [когда кажется уже близок финал], но в последнюю секунду менял сценарий напрочь, вновь приближая непокорную к себе. врал жене о работе [что выжимает из тебя все соки, не оставляя даже послевкусия], врал друзьям_знакомым о жене [что не терпит твоего вечного отсутствия], врал себе о Ней [что это всего лишь игра искусная, в которой ты всегда можешь поставить точку]. но можешь ли? а если бы потребовалось сейчас, сию же минуту расставить все по полочкам, смахнув с них пыль вековую, смог бы сказать "нет" той, что сосет тебя сквозь трубочку, что привлекает своей остротой опасной, что так не похожа на все то, что у тебя было "до". так все же, кто на кого надел ошейник? ирония, не правда ли?
плюешь на обстоятельства, набираешь номер телефонный, заученный наизусть и назначаешь встречу [так долго тобою откладываемую на антресоль дальнюю]. жена не закатит истерику психоделическую, не скажет почти ничего, лишь пронзит глазами изумрудно-зелеными да закроется в спальне своей с сигарет пачкой. делает вид, что все принимает и ни о чем не догадывается, но ты то знаешь, что там за дверью сползет по стене, размазывая слезы по щекам [но так и не издав ни единого звука]. чем она тебе всегда нравилась - это своей силой_внутренним стержнем_верой непоколебимой. хотя во что верила? или в кого? это зацепило в ней тогда четыре года назад, когда ты не размениваясь по мелочам на третьем свидании вручил девушке с ведьмовскими очами кольцо с изумрудом [но даже тот померк в сравнении с глубиной ее глаз]. любил? наверное. но все рассыпалось как стекло сахарное, и теперь уже далеко не любовь, чувства стали похожи на тюрьму, да только небо в алмазах все еще заставляет держаться на плаву. вам обоим это удобно - прятать за ширму обглоданные скелеты своих недо_отношений. она искусно играет свою роль, являясь той самой изысканной рамой безупречного полотна. в какой-то момент захочешь сказать что-то и даже занесешь ладонь, сжатую в кулак, над дверью, чтобы постучать, но в миллиметре остановишь движение. прислонишься лбом к косяку дверному и уже расслабленной ладонью коснешься дерева [будто бы поглаживая то]. минутная слабость, о которой будешь знать только ты.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
не перевернуть часов песочных, каждый слышит то, что слышать хочет
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

она всегда опаздывает, хотя ты и не приходишь заранее. угадывает до миллисекунды, просчитывая ровно столько ударов сердца, сколько нужно, чтобы оказаться на острой грани, но не свихнуться. зажимаешь в руке салфетку хрустящую, а губы касаются бокала вина белого [почти видишь изумление на лицах людских, когда те видят выбор твоего напитка, но тебе ведь так нравится шокировать]. еще два вдоха и спиной почувствуешь ее присутствие. тебе даже видеть ее не нужно, чтобы знать это. ознобом сквозь пиджак по позвоночнику, электричеством по каждому нерву пройдет образ прежде, чем снова узнаешь как дышать. шанель №5 - такая терпкая, острая, оседающая пыльцой где-то на уровне нот сердца. вдохнешь и оставишь этот запах в коробочке внутренней под замочкой. язвительно на ломаном итальянском разукрасит картину в те краски, которые сама хочет видеть. колется, режет без ледокаина. бровью не поведешь, когда она коснется легким поцелуем твоих щек, будто тебе и вовсе плевать на весь этот фарс, хотя на деле разве что не опрокинешь ее на этот стол со скатертью жесткой. платье. черное, по максимуму очерчивающее фигуру, но не дающее права назвать себя "пошлым". линия весов застыла ровно в том положении, что даже под микроскопом не увидишь дисбаланса. немного томно вздохнешь и когда она, наконец, изольет весь тот поток яда и желчи, который припасла для приветствия, произнесешь: - тебе бы правильнее было изучить премудрости латыни, итальянский слишком тривиален и банален для тебя... и повесишь в воздухе многоточие. еще одна ведьма, собирающаяся либо изгнать из тебя дьявола [той самой латынью], либо познакомить с ним и заставить выпить по чарке душ людских [грехов смертных]. и ты даже не против этого, если бы при этом не гладила против шерсти. но может оно и лучше? так хотя бы предупреждает об опасности.
- надеешься?, даже паузу актерскую сделаешь, но мысль не продолжишь. больнее всего бьют самые близкие, ибо они знают куда бить, знают ту ахиллесову пяту, которая неизвестна никому. и она не исключение. о жене готова напоминать каждый раз перед выдохом. и кажется, ты уже привык, но каждый раз смакуешь будто бы по-новому. - с коллегами по работе предпочитаю встречаться в более... хм... дорогих местах. она хотела уколоть, но и ты жалить умел не хуже скорпиона пустынного. знаешь, что она страдает, кровью сердце обливает от ваших встреч тайных_зашторенных_снегом припорошенных_стенами огороженных. знаешь, и все равно медленно по ниточке треплешь душу темную, что вороново крыло. изящным жестом руки подзовешь официанта, что не замедлит себя долго ждать. это кафе раньше нравилось тебе именно своим итальянским колоритом [так напоминающим тебе что-то родное, щемящее], здесь даже персонал подбирали по стати, а пасту готовили не хуже, чем в самых изысканных ресторанах италии. где-то на уровне подсознания хотел показать то сокровенное место, в которое вхожи далеко не все из твоего окружения. однако с самого начала все пошло не так и пружину срывает, и срывает никто иной как она. наотмашь одной фразой взрывает фейерверк в твоей голове. медленно поднимаешь глаза черные, искривляя рот в одностороннем "лезвии". выдержки тебе не занимать, потому лишь глубоко вдохнешь, закажешь еще одну бутылку вина для себя [случайно ли проигнорируешь ее желания?] и рваным_эгоистичным движением руки отправишь паренька исполнять свой долг. горло пересохло, а ворот рубашки [кстати, тоже итальянской] вдруг резко станет тесным, чтобы сделать хотя бы один глубокий глоток. откинешься на спинку кресла, небрежным движением освободишь шею от плена, обнажив смуглую кожу так ярко контрастирующую с белоснежной тканью. - с огнем играешь, делиу, на утробном уровне прорычишь, глядя прямо в глаза не мигая. обладал бы суперспособностями - исполосовал бы в полоски сидящую напротив. гром и молнии в майскую ночь в этот момент показались бы раем на земле по сравнению с теми тайфунами смертоносными, что раздирали твое естество. ревность - твоя единственная слабость, которая когда-нибудь тебя погубит [если ты не найдешь как ее подкупить]. - сгореть не боишься?, пропустишь стадию ожогов, предпочтя сразу начинать забивать гвозди в крышку гроба.

...грязь нашего вранья не смоет тёплый душ, и как всегда с утра нести мы будем чушь, чтобы укрыть от всех единство наших душ...
-------------------------------------------------------------------------------------------

в душе агония_боль. хочет она реванша
готов бежать за тобой я хоть до ла-манша.
*******
http://funkyimg.com/i/K4HP.pngбольно. колет где-то в области грудины. в том самом, что совестью зовется. а вы думали сердцем? наивные. нет. у такого как ты нет сердца. есть только четкий холодный просчет [на раз-два-три по считалочке, и на последнем счете - вон] да дыра черная, в которой время от времени поселяется что-то инородное... что-то, что готово сожрать изнутри, вгрызаться в стенки организма [сознания], что-то, что заставляет желваки на лице играть всеми возможными вариациями [что-то, что заставляет нервные окончания болеть_печься_сгорать в своей собственной агонии]. она выводит на эмоции крайние, загоняя в углы [причем сразу во все четыре, разрывая на части рваные] и ты мечешься по этим углам, волком смотришь вокруг и в небо в попытке найти выход. и находишь [прямо за ней], исподлобья томным взглядом вознаградишь [глаза в глаза - на острие кинжала] за находку и тем же взглядом пронзишь насквозь. всегда знал [а теперь тем более знаешь], что разве что таблички на тебе не хватает "животный секс", и знаешь, что Ее это привлекает_заводит. знаешь_чувствуешь_ ощущаешь кончиком языка ее слабости [и ты - та самая главная слабость, что спать ночами не дает, полосуя небо над головой яркими всполохами желаний]. обо всем этом знал уже с первого прикосновения [за столько лет научился читать тела женские, ловить нити неосязаемые, что их изгибы выпускают при твоем касании] еще на том самом первом фотосете, когда она маслом плавилась в том гротеске масштабном, куда нас обоих запихнули [как полотно в наиболее подходящую раму]. растекалась водой, что река во время прилива и топила собой все вокруг [и тебя тоже затопила в тот самый момент]. играл с ней как кот с кошкой во время игр брачных, целовал для фото куда более жестко_жестоко, нежели того требовали фотографы, мял тело женское как пластилин теплый [или воск свечной] ладонями сильными, оставляя следы алые, доводя ее до стадии искупления [до того самого, когда слов не надо, а само тело кричит: трахни меня, черт возьми!], но мучал, не довел до финала логического [давая ситуации настояться, получить нужный аромат и выдержку]. и никто вокруг даже не догадывался об истинных целях, ведь ты слишком хорош в своей профессии [идеален в ней]. и тебе это нравилось [подобно дьяволу искушал все потаенное_спрятанное за семью замкам]. перебирал после языком по деснам, делал глотки громкие на уровне кадыка и загадочно улыбался, находясь где-то в своей собственной вселенной.
http://funkyimg.com/i/K4HP.pngтолько вот игра затянулась [она затянула ее, выплавив из слитка золотого в несколько килограммов сусальную пластину длиной в сотни километров]. и вы оба как пауки черные, находящиеся каждый в своей паутине липкой с лапок пытались стряхнуть наваждение, только тем самым еще больше приклеивая к себе. на крепкий скотч, на изоленту двухстороннюю [чтобы не оторвать, а если и пробовать, то вместе с нею вытягивать силы жизненные]. черпал силы в жене законной все неистовее, но так и не смог себя обмануть [смог только под гильотину подвести. себя? ее? вопрос навеки]. оставишь эту тему, покрытой семью одеялами и пеплом надежд присыпанной. не будешь ворошить этот улей и будить злостных черных бабочек, что тело после облепят, сковывая движения. сигара - не выход, но ты глотал черный едкий дым, разъедающий легкие, выпуская клубы на балконе [пока жена до дрожи давила в себе крики]. но ты уже тогда видел образ банши темный, что вскоре станет куда более явственным [и почему-то у этой банши было Ее лицо].
http://funkyimg.com/i/K4HP.pngлегко переходит с латыни на итальяно, прыгает что стрекоза по воде. да, она чувствует себя хозяйкой положения, владелицей ситуации // мира в целом. ходит по костям и трупам, собою же убитым [танцует на них и кары не боится - этим и привлекает еще больше], только вот упускает одно - не с тем играет. - свидание? хм... сделаешь паузу продолжительную и позволишь себе вино пригубить, а после сорвать виноградину с ветки на блюде и картинно закинуть ту в рот. она есть мясо с кровью, а ты виноград - мир перевернулся вверх ногами и скачет так на голове по тротуарам. не проронишь ни слова пока не проглотишь ягоду [только вот она тем временем будет продолжать жалить] и только после этого закончишь фразу: - конечно есть. тебя. зачем мне лишние проблемы для моей идеальной жизни? хватит того, что впустил тебя, такую неидеальную и прогнать не могу. даже не запнешься на последней фразе, сея зерно в благодатную почву и зная, что оно взойдет ровно в полнолуние [в полночь, когда все ведьмы на шабаш соберутся].
http://funkyimg.com/i/K4HP.pngтакая наивная и простая игра во флирт с официантом дразнит, заползает по капиллярам под кожу, жаля отъявленно и заставляя в кулаки руки сжимать [но не терять улыбки на лице]. - аnche quando hai tute le carte in mano, la vita inaspettatamente può cominciare a giocare a scacchi, промурлычешь на самый бархатных баритонах практически не меняясь в лице и лишь дугой бровь выгибая. - если бы хотел жизнь твою личную устроить, то привел бы в стрип-бар. не находишь, что место куда более эпичное для тебя? слишком внимательно рисунок ее кожи изучать начнешь, наблюдать как она жует, как по губам языком влажным проводит, как обсасывает вилку. все это чертовски интересно и заставляет сделать вдох глубокий. вдох-выдох, и мы опять играем в любимых? с нею это невозможно: либо ненавидеть, либо желать пламенно_адово. и ты желал [но и ненавидел тоже], прямо на этом столе [почему-то скатерти тебя заводят сегодня не по-детски], не выдавая розовую прелюдию [рвано // резко // по-звериному]. прямо на глазах у этого официанта и всех гостей заведения, пусть их и немного. а она продолжает дразнить, вытягивать тебя по ниточке, по петельке. снова жена покоя не дает [усмехнешься лишь в ответ, ибо тема не для этого представления], тонкими пальцами касается оголенных окончаний твоих чувств [держащихся нынче разве что на слове добром]. промокнешь губы салфеткой белой [уже не такой хрустящей как прежде] и грациозно, что кот-повеса повернешь торс к официанту. - вы можете быть свободны, если потребуется - мы вас позовем. но на всякий случай - спрячьте свой паспорт, иначе она его съест. игра не стоит свеч, скажете вы? но ведь в темноте играть неинтересно, и если уж она раскрутила эту канитель [что после болью отдаваться будет в теле и мозгу], то не тебе ее сворачивать. паренек поймет быстро, что от него хотят и в миг один скроется за дверями ресторанной кухни [инстинкт самовыживания сработает на ура].
http://funkyimg.com/i/K4HP.pngмужская рука стальной хваткой обхватит запястье нежное, не давая даже шанса на освобождение и нарочно твердо заведет за спину. губами коснешься затылка женского [вдыхая тот самый аромат пятой шанели] и с улыбкой дьявола на губах едва различимо выдохнешь: - доигралась. пошли. ходишь по канату, сильно натянутому канату из собственных нервов_вен_терпения. держать в руках себя становится мучительно невыносимо [также как и терпеть стальные цепи на собственном сознании]. в голове туман. белый, густой что молоко и почти осязаемый. и этот туман - ее рук дело. и стоило бы сейчас остановиться [не переступать черту роковую, после которой не будет возвращения обратно. это билет в один конец - ты это знаешь, высечено на подкорке черепной], сделать шаг назад, а то и два, чтобы разорвать притяжение [порезать эти нити, вас связывающие, ножом острым], но упрямство берет верх. на ощупь, уже не видя того, что через шаг будет, пробираешься [продираешься сквозь пелену] между столов ресторана и вытаскиваешь [да-да, именно вытаскиваешь] ее наружу и швыряешь к стене ближайшей каменной. аккуратности в движениях мало [точнее ее нет вовсе], зато много нервов_злости. еще больше ослабишь ворот рубашки, отстегивая вторую пуговицу и пытаясь вдохнуть вечерний воздух [но и тот не помогает, не обуздывает норов итальянский]. вокруг собственной оси развернешься и почти на сверхскорости окажешься подле нее, прижимая своим телом ту к камню холодному. локтем на уровне лица упрешься, второй же обхватишь талия женскую, прижимая к себе. - ты же знаешь, что я сильнее... губами по изгибу шеи лебединой к плечу оголенному. - знаешь, что не остановит даже жена... рукой по спине, сминая платье в пальцах, натягивая ткань до предела. - знаешь, что потом не остановишь... предупредил в последний раз.

МНЕ ТАК НРАВИТСЯ ЭТА БОЛЬ
НАВЕРНО ЧТО-ТО НЕ ТАК СО МНОЙ

http://funkyimg.com/i/K4HP.pngрвешь душу на полоски тонкие с краями неровными [медленно, с надрывом, смакуя каждый прорыв, доставляя тем самым боль жгучую, которую терпеть невыносимо] каждым новым взглядом ее касаясь. полоски такие тонкие, что позавидует даже машинка по уничтожению бумаги, они почти невесомые [будто и вовсе невидимы, что нити паутины липкой, в которой сами же и путаетесь], но от того лишь еще сильнее боль доставляют. пластыри нужно отрывать сразу, чтобы избегать мук [это известно еще со скамьи школьной], но здесь момент уже безвозвратно упущен. упущен настолько, что и конца не сыскать в той пучине темной, что порождаете оба [кромешной_адовой_испепеляющей]. все это как воронка лютая тянет вниз без шанса на спасение [опутывает ноги_запястья, не дает глаза открыть_под веки заползает. червем точит]. вас бы обоих в психушку со стенами белыми_мягкими [ибо покалечите себя же когтями острыми, что в сердце вырастили], чтобы попытаться хотя бы мир этот спасти [от своей страсти пагубной, что стереть в порошок готова все на пути своем. и всех]. но как те маньяки отъявленные вы лишь продолжать травить ядом будете друг друга и себя [заливать в глотку настои вербены и выжидать, когда та действовать начнет].
http://funkyimg.com/i/K4HP.pngэмоционально выжимает как тряпку половую, накаляя и без того норов острый_итальянский до пределов недопустимых, заставляет действовать опрометчиво [хотя ты и стараешься себя в руках держать]. с этой женщиной невыносимо чертовски, она подобно лилит выпивает тебя до дна, иссушает [оставляет лишь оболочку пустую, в которой после есть место лишь для перекати-поле]. разумом бы хотел все разорвать, но знаешь, что не способен [знаешь, что себя прежде погубишь, нежели ей боль доставишь]. мальчишку дерзкого себе напоминаешь [мальчишку, который разменял уже третий десяток], того, который привык получать то, что хочет. знаешь это_понимаешь_принимаешь и отказать себе в шалости такой не можешь. она как игрушка красивая_манящая, в обертке шелестящей_блестящей [как кукла фарфоровая с бархатной кожей и волосами цвета воронова крыла. разница лишь в том, что фарфоровые куклы требуют бережного ухода, она же.... другая]. и только где-то глубоко внутри точит чувство то, что преподнести  себе боишься [признаваться не желаешь]. лишь губы облизнешь на ее едкое замечание в адрес официанта. смолчишь. забавно, безумно забавно наблюдать как играет на тонких гранях кристаллов, демонстрируя все возможные стороны своей червоточины [той самой бесноватой лилит, что испокон веков заставляет людей разум терять лишь ее ради].
http://funkyimg.com/i/K4HP.pngизвивается, брыкается, тело вырывает, избавиться пытается [но все это настолько не по-настоящему, что даже почти смешно становится]. кончиками пальцев чувствуешь тот огонь, что на коже ее разжигаешь, как вздрагивает от прикосновения каждого, как лавой пылающей становится, хоть и слова говорит гадкие. - так оттолкни меня... шепотом процедишь, губами и языком мочки уха касаясь едва. - оттолкни, и я уйду. к жене. и это будет наша последняя встреча. первая и последняя. задыхаясь и делая паузы после каждого слова вымолвленного выговоришь [одному дьяволу известно с каким трудом это делать будешь], рукой еще грубее натягивая лямки платья шелкового [по-зверски], заставляя то почти въедаться в кожу [следы_рельсы оставлять на теле нежном]. угрызений совести не чувствуешь, отнюдь - знаешь лишь то, что хочешь этого_желаешь больше всего на свете [что мир расколоть на части готов, реальность разбить как зеркало хрупкое, перечеркнуть все те замки идеальные, что так долго возводил]. соберешь волосы женские ладонью и намотаешь подобно клубку ниток. одно натяжение [не сильное, грубое_нежное] заставляет шею осиную дугой выгнуться, чтобы языком влажным_теплым провести по ней [и отпечаток губами_ртом от поцелуя оставить, который завтра лишь проявится под утро, когда сойдет первая роса с трав луговых]. дышал через раз, талию женскую мял, что тесто сдобное, чувствую каждую мышцу, каждый нерв, что на пределе находился. знал - одно движение резкое и сорвешь крышу с петель [как ее так и свою]. но любишь мучать [искусно делать это умеешь - практики много было]. нежно_страстно_томительно... доводить ласками рук_губ до почти пика желанного [до кипения], заставляя откликаться на каждое движение твое, действовать так, как того ты желаешь [и при этом давая ей верить в то, что правит парадом она]. но только в самый последний момент тетиву отпускать [со звоном диким, свистом] и давать вдохнуть воздуха свежего. вдохнуть громко_больно, будто наполняя легкие кислородом после долгого плавания подводного. рука накроет [слегка сожмет] грудь женскую_упругую, скрытую тканью платья черного [что уже не выглядит таким идеальным] и торсом еще сильнее прижмешь девушку к стене каменной. белье спустить труда не составит [да и она сама в этом помощницей будет бесценной], лямки платья также сдадутся быстро, открывая взору плечи белые оголенные. не оттолкнет_не сможет_не сделает, а лишь губами вопьется жадно, следы оставляя кровавые [тем самым еще больше заводя_зажигая_доводя до исступления]. убивает_в плен берет_ведет за собой_манит в дали неведомые, сулящие лишь непредвиденное нечто. - плевать..., почти прорычишь утробно, прикусывая губу нижнюю ее, ладонью заводя ногу женскую за спину, проводя после той же рукой сначала по ягодице, а после по спине [вдоль по позвоночнику вплоть до самого верхнего и далее путаясь в волосах, пальцами распуская петлю за петлей в области затылка]. сейчас почти нежен [почти], настолько, насколько демоны внутренние позволяют [не взрывают ад личный]. настолько, чтобы заставить ее страдать. страдать от желания, от тяги_неги [проводами обугливаться по краям]. губами ласкать будешь снова, руками гладить, себя к ней теснее прижимать. однако знаешь, что сам не вечен, что точка кипения близка [вскоре сведет с ума собой, телом своим, губами, запахом, изгибами]. глубоко вдыхаешь аромат терпкий_дерзкий_дурманящий [она сама как дурман-трава действует на сознание], уже почти забыл что это такое - тонуть.
http://funkyimg.com/i/K4HP.png- у тебя есть последний шанс что-то изменить в этой истории... жарким дыханием обдашь, заведешь кисти рук женские за спину, когда те от брюк избавят [ближе бедрами прижиматься заставляя]. готов силой взять, прямо у этой стены, а если потребуется на дороге этой пыльной [знаешь, что силы хватит, смелости и дерзости]. взять жестко_жестоко [так, что называют не пафосным словосочетанием "заняться любовью", а грубым словом "трахнуть"]. но не ее. нет. это не доставит того удовольствия [ни тебе, ни ей], которое хотел от нее получить. она сама должна попросить. вслух сказать [разрезать влажный воздух голосом своим певучим]. и пусть тяжело с собой бороться, пусть лишь сильнее горячим_мокрым от пота торсом к телу женскому прижимаешься [оставляя следы на платье задранном и коже бархатной, сминая воск в руках], пусть каждая мышца натянута до самого предела последнего [после которого лишь пропасть темная_дьявольская], однако чертовке гибкой лишь решать, что делать дальше. ну же, делиу, останови меня.... губами по телу. слишком смело.

тысячи страниц о тебе, ими растопил камин
моё сердце - камень, но, увы, кровит гранит
я твоя ошибка, меня не исправить, легче устранить...
все должно было быть не так. точнее не так все должно было закончиться. не вы должны сейчас быть здесь, не вам обоим надо путаться в запястьях [венах_губах_дыхании] друг друга. не ваши лица должны писаться в титрах этого грязного романа. бежать надо. со всей дури, что есть сил бежать. домой. к жене [а ей к любовнику]... и пытаться все же сделать хоть что-то, что не даст хрустальной реальности разлететься на осколки [и впиться острыми краями в артерии_капилляры, не давая более возможности пошевелиться]. ведь потом будет поздно, слишком поздно. она тянет как магнит, не отпускает, хотя по сути не делает ничего. владеет какой-то тайной магией, неведомой никому [виртуозы марионеточного дела позавидовали бы] и в какой-то миг ты понимаешь, что стоит ей [не_жене] лишь пальцем поманить [взмахом ресниц коснуться, дыханием учащенным задеть], как все твои устои вековые разрушаться. хотя кого обманываешь? уже разрушил их. ровно в тот самый миг, когда таки набрал ее номер и пригласил в этот чертов итальянский ресторан [который отныне станет местом преступления, которое помечено будет лентой алой_кровью свежей_нервами оголенными]. а может и нет, может и вовсе ранее - в тот самый миг, когда впервые руки коснулись ее тела на том фотосете, что связало вас. первое касание самое отдалось током электрическим в пальцах и ты списал его на статическое напряжение, возникшее от долгого трения шелковой ткани простыни о ее кожу бледную [шелковые простыни тогда окутывали ее тело, шелковые занавеси опоясывали все вокруг в том замке; черным шелком была и она в твоих руках]. и от этого внутри пробуждается что-то такое первобытное, ужасающее и мощное. что-то, что заставляет грудную клетку рвано подниматься [полосовать дыхание на обрывистые шматки, а сердце чуть ли не пробивать грудную клетку своим стуком] в попытке сделать такой желанный вдох, но носа в очередной раз касается аромат пятой шанели и ЕЕ тела. тела влажного, мягкого, горячего [от рук твоих и от повысившейся температуры вокруг, той температуры, что зашкаливает уже по всем показателям и разбивает все мыслимые термометры]. тела того, которого не готов отпускать [отпустить]. натягиваешь нити невидимые до основания самого, прижимая [-сь] тем самым ближе к ней, будто бы слиться пытаясь, войти в нее до самого основания [и не только физически], разбередить тот улей пчелиный и выпустить его на волю.
не такая как все. совсем другая. ядовитая, пагубная, пьянящая. подает руку якобы для помощи, но ведет в самые гущи адовых пустыней [простыней]. и ты путаешься в ней как муха в молоке, цепляешься за некие эфемерные внешние раздражители [стена, пыль, лямки платья, бархат кожи, губы пухлые...] но снова приходишь к тому, что опять возвращаешься к ней. все мы рождаемся для того, чтобы все равно умереть. рано или поздно. так может она и есть та смерть, которая тебе предписана? не знаешь, но готов принять ее и испить эту чашу до дна_основания самого. почему-то вспоминается самка богомола, от чего криво усмехнешься каким-то своим заключениям, а в глазах лишь отразится уличный фонарь [но так будет подобен чертячьим пляскам у костра]. забирает тебя у этой реальности, помещая под купол стеклянный своего собственного мира. того мира, которым владеет лишь она. и ты идешь за ней даже осознавая, что это может быть твой последний поход.
от последних осознанных мыслей еще грубее зажмешь бретели платья, наматывая те, подобно жгуту самому прочному на ладонь и въедая в кожу нежную_бархатную чуть ли не до основания, оставляя на той еще больше следов [на утро она их считать замучается_устанет, но лишь они будут напоминать об этой ночи]. больно ей? почему-то это сейчас волнует меньше всего [и наверное, тебе бы даже хотелось, чтобы она кричала, ощущала хотя бы толику той боли, которую вонзает в тебя своим взглядом, голосом, дыханием, запахом]. да, тебе нужно каким-то образом удержать ее [удержаться самому], чтобы не свалиться с грохотом с того помоста, на который себя сами же и водрузили. а ее голос - томный_сладкий_клейкий_густой будто мед только собранный, возбуждает и без того напряженное тело, от чего еще крепче прижмешь девушку к стене [грубо, слишком грубо]. на полувыдохе накроешь ее рот своими губами, а после сильнее [и чересчур пошло] необходимого вопьешься в нижнюю, чтобы заглушить свой стон, вызванный прикосновениями ее ладоней к тому месту, которого касались немногие.
на уровне белого шума где-то на задворках этого импровизированного "кино для двоих" уловишь внешних раздражителей [ту самую толи парочку, толи троицу, что только что отделилась от выхода из ресторана], но не придашь этому даже малейшего внимания, разве что сильнее в губы женские вопьешься, заглушая стоны, что они готовы издать [но которые их обладательница так искусно сдерживает]. горячая ладонь накроет упругую грудь, зажимая между пальцами затвердевшие соски [не сильно, лишь до той степени, чтобы выгнуть Ее что струну гитарную_но не порвать. довести до той стадии, когда конец близок, но все же шаг еще необходим]. вторая ладонь отпустит наконец ткань платья и на этот раз нежно_едва касаясь пробежит вдоль по позвоночнику, касаясь того лишь подушечками пальцев [подобно виртуозу-клавишнику заставишь свой музыкальный инструмент в ее лице следовать четко твоим движениям_инструкциям]. далее все также нежно переместишь ладонь вперед, помещая ту на живот женский, в ту самую область, что спазмами болевыми отдавалась и ты чувствовал это, как бы она не пыталась это скрыть. на миг оторвешься от искусительницы и взглядом хищника заглянешь в ее карий омут. на миг замрешь прежде чем начать делать решающие толчки_движения [роковые, губительные в первую очередь для тебя самого]. знаешь, что мучаешь ее [себя же еще более. болью искушаешь_по ниточке вытягиваешь], создавая трение в замедленном процессе, а для большего эффекта перемещая ладонь в область женской плоти теплой_влажной [давая волю пальцам]. играл на женских струнах [нервных тактильных окончаниях] как только мог [на сколько хватало своих сил_возможностей], почти измывался [доводил до пика, но не переступал черту, давая возможность волнам похоти расползтись подобно паутине по всему телу женскому, молоком разливаться по венам, доставляя такие истязательные ощущения]. -  только не кричи слишком громко, а то завидовать начнут... одними губами выдохнешь куда-то в область шеи женской_лебединой, языком шершавым проводя вдоль ее, и продолжая ласкать ладонью ее низ живота [моля небеса о снисхождении к себе. хотя разве можно просить небеса об этом?] при этом уже почти изнемогая сам от ее прикосновений и едва сдерживая рык внутриутробный, заглушая тот телом женским, в которое впивался губами_зубами уже почти не отдавая себе отчета. и дабы не исполосовать бетоном спину женскую резким движением поменяешь положение тел местами, оборачивая Ее вокруг себя, а сам же жестко ударяясь о ту самую злосчастную кладку бетона. ветер растреплет темные волосы, заставляя те путаться на твоем лице. и снова этот запах. сводит с ума, выводит из рамок. коротит все вокруг и обесточивает, лишая электричества на долгое время. и ты понимаешь, что остановиться уже не сможешь, пусть даже всех цепных псов ада на вас спустят... не сможешь. завоевала. смогла проложить тот разлом, что точкой невозврата зовется [смогла сделать так, что возвращаться в реальность и вовсе не хотелось].

снегом белым заметет
больно будет, но пройдет
-----
http://68.media.tumblr.com/ef202fd61057 … an_400.gif - и какие пробы тебя вырывают из семьи на этот раз? бросит фразу острее яда, прислоняясь к дверному косяку и перемкнув руки замком на груди [таким образом огораживась, давая защиту нерушимую, создавая барьеры невидимые с драконами лютыми]. - может стоит хотя бы разнообразия ради единожды сказать "нет"? умеет искусно ставить знаки вопросительные в пространстве, готовом разгореться миллиардами ярких лампочек. это первый раз, когда она решила заговорить в открытую. первый раз, когда по глазам можно прочесть, насколько ей все это осточертело [что блевать хочется, хоть это и так не по-женски. леди ведь так не делают]. в какой-то момент хочется стать циничным кретином и сказать фразу аля "ты же умная, придумай на этот раз сама причину моего ухода, в которую поверишь", но вовремя смог проглотить тот комок змей черных, что шипеть еще долго продолжали где-то внутри. - мне надо уйти. холодно. резко... от чего ее губы исказятся в мучительной ухмылке. еще несколько мгновений простоит, глядя прямо в глаза сквозь зеркало, а после лишь шумно отвернется. - у меня вечером показ. я надеюсь, ты придешь... и больше ни слова, лишь шорох атласного халата, бьющего по ногам при развороте на сто восемьдесят градусов.
кулак жестко [жестоко] соприкоснется со стеной, от чего навесное зеркало опасно задрожит на своих шарнирах. станет тяжело дышать [ворот рубашки будет душить и слишком резкое движение лишит его крепления_пуговицы, от чего придется менять элемент одежды]. а чего ты хотел? чтобы она вечно глотала все то дерьмо, что ты ей преподносишь? чтобы с улыбкой на устах резала себе глотку ножом тупым дабы не издать ни звука единого? она была бы слишком глупа в таком случае. но бьанка не такая... ладонь с остервенением сметет все принадлежности с туалетного столика, разбросав их по комнате. глубокий вдох. закрыть глаза. 
выходя из квартиры [итак потратив на усмирение демонов внутренних чуть больше времени отведенного], заметишь наглухо закрытые двери гостевой. она не опустится до скандала. никогда. как бы тяжело ей ни было она будет гордо нести свое имя [и свою ношу мужа-подонка_сволочи_негодяя]. черканешь три слова на клочке бумаги и аккуратно [неслышно] закроешь входную дверь. эти раны под кожей не заживут никогда, и она это прекрасно знает.
крупные дождевые капли заставят поднять ворот пальто выше и плотнее закутать шарф. погода не радует уже который день, будто знает, какое отродье ада под собой носит [будто где-то открыли портал, а закрыть забыли, и теперь остается лишь молиться, чтобы сохранить этот мир]. в какой момент мы все так налажали? в какой - дали слабину, которая теперь аукается ночами бессонными, криками на луну да болью жгучей, сковывающей все внутренности и завязывающей их узлом морским? думал ли ты когда-нибудь, что тебя будут ненавидеть сразу две женщины? возможно. но подозревал ли, что сам будешь их ненавидеть в той же степени только с противоположных полюсов?.. делиу за то, что гваздает красками черными все то, что рисовать сам пытался долго и упорно [и не смотрит на то, что уже давно и себя испачкала и все близлежащие окрестности], что утопить пытается [и может_сделает это когда-нибудь] в водах своих глубоких, в песках зыбучих... и балти за то, что держит маску даже при такой отвратительной игре актеров [игре одного актера - будем честны]. за то, что будит внутри те струны совести, что не позволяют на данный момент разрубить все раз и навсегда [и позволят ли когда-нибудь?]. порыв ветра в лицо заставит отвернуться в сторону и ускорить шаг в направлении уже ожидающего такси.
внегласное_молчаливое табу никогда не закрывать двери мотеля сработает и на этот раз. дверная ручка мягко [как по маслу_смазке гладкой] сначала покинет пазы, а после столь же ровно и аккуратно вновь в них опустится. воздух буквально пропитан чем-то колючим_влажным_приторным_до песка на гландах удушающим. чем-то порочным, неправильным, греховным [за что в легендах адама и еву изгнали из рая? вот кажется именно аромат этих самых яблок и не дает покоя]. этот воздух можно руками трогать, пальцами рвать, губами касаться. он обволакивает, облепляет пленкой_патокой сладкой. дурманит, лишает рассудка. слишком жарко. она не открыла ни одного окна, заставляя воздух теснится в и без того небольшом номере. стоит что статуя у окна, ведя подсчет толи капель дождевых, танцующих на стекле, толи душ убитых, что поглотить смогла [и бог его знает_или черт_удалось ли уже заглотить твою или же самое страшное еще впереди?]. от чего же, делиу, скажи, каким таким волшебным_демоническим образом тебе удалось стать моим гештальтом? именно тебе, а не кому-то другому... и ведь подобно заправскому психологу знаешь ответ на этот вопрос, но озвучивать его не желаешь. будто бы тем самым изгоняя его. взглядом темным_тяжелым пройдешься вдоль фигуры статической и не сразу ответишь на ее выпад острый. быть нежной? нет, это не в ее традициях. она как паучиха будет плести свои серебристые нити пальцами длинными и собирать с них росу_кровь. - в таком случае у нас тридцать минут. ибо на этом же показе будет и она и мне еще нужно успеть добраться. ослабляя ворот рубашки одной рукой и разматывая шарф другой выбросишь скорпионов ядовитых в ответ [и даже не зажмуришься]. ведь знаешь, что ее заденет это, крючком заставит трепыхаться на леске. знаешь, и все равно делаешь. оба умеете делать больно друг другу, да так, что позавидует любой маньяк. скальпы снимать умеете, нервы током пробивать_истощать_иссушать. делать все возможное, чтобы задеть больнее, выпустить кровь алую [хотя она уже давно превратилась в черный атлас блестящий] и оставить в ней захлебываться. первый раунд за ней: заставила податься на свои прикосновения и коту большому подобно окунуться в ее ладонь щекой. нервничает. рука холоднее льда морозного [будто ее в азот жидкий опустили и забыли достать]. накроешь своей ладонью и губами горячими_непослушными пройдешься по внутренней стороне женского тела [вдоль по пальцам, а после возвращаясь к основанию].
- неужто тебе холодно, делиу? не смогла разжечь свой ведьмовской костер к моему приходу? хватку теряешь? будешь издеваться мучительно_бархатно растягивая слова_фразы, почти промурлыкивая их где-то на утробном уровне. - конечно..... нет, после многозначительной паузы выдохнешь последнее слово. наклонишься ниже_ближе [нарушая все границы пространства личного и путая их] - разве я умею скучать? на этот раз губами касаясь виска женского прошепчешь. - вы. обе. не даете мне соскучиться. слова прозвучат резче обычного [гораздо резче], будто в мозгу что-то перемкнет [или сработает какой-то рубильник, вырубивший к чертям собачьим всю выдержку вековую]. очень ярко в мозгу всплыла ассоциация. черт возьми, ганди, да ты ни чем не лучше проститутки заправской! от осознания этого факта от чего-то сделалось уморительно смешно... и гадко. и что еще гаже, тебе нравилась эта роль. ладонь, до этого касающаяся нежно женской руки, жестко обхватит запястье, перекрыв то подобно жгутам на венах. - так что, потратим их на выяснение отношений или же займемся чем-то другим? грубо. грязно. но она должна была предполагать, чем закончится ее выпад [она тоже умна. возможно даже умнее тебя]. и хотелось бы [наверное] прекратить все, поставить точку [без права изменять ее на постоянные запятые_многоточия], но с этим одному тебе не справится.